Первая сказка - Страница 24

— Та-та! — кричит Длинноволосая, отчаянно пытаясь вырваться. Мелькает занесенная дубина, и все погружается во тьму.

Та-та открыл глаза. Он чувствовал, как звериная ярость вскипает в нем; его ненависть к мучителю-Отцу, о котором он уже начал было забывать в последние счастливые дни, вспыхнула с удесятеренной силой. Та-та вскочил и схватил свое ужасное оружие — дубину с насаженным клыкастым черепом.

— Но! — вскричал он гневно, словно хотел одним этим словом уничтожить врага.

Но в этот миг он вдруг вспомнил свое последнее столкновение с Отцом. Вспомнил жестокий удар отцовской дубины и свое бесславное бегство. Представляя себе Отца, Та-та до сих пор видел себя совсем маленьким рядом с ним.

На секунду Та-та замер в нерешительности, но вот взгляд его упал на горящий костер, и мужество вернулось к нему.

— Аа ом, — Та-та протянул руки к огню. Ты со мной, великий Дух. И, словно желая показать огню, какой помощи он от него ждет, Та-та схватил ветку из кучи хвороста.

— У та! — это Отец!

Затем он изломал ее в мелкие кусочки и бросил в огонь.

— Но! — он должен умереть, и ты, Аа, мне в этом поможешь!

Пламя пожрало ветки и превратило их в пепел. Та-та набросал в костер целую кучу дров; огонь разгорелся, в маленькой пещерке стало жарко. Аа пылал яростью и гневом — вместе они убьют Отца.

Та-та в бешенстве прыгал у огня, потрясая палицей. Левой рукой он бил себя в грудь, покрытую медвежьей шкурой.

— Та-та ва! — кричал он, — Аа ом! Та-та да ма!

Я — могучий медведь! Со мной — великий Аа!

Он бросился вон из пещеры. В правой руке он держал палицу, в левой — горящую головню, под мышкой зажал копье.

Он бежал вдоль берега к пещере Семьи. Стемнело, тучи низко нависли над степью; редкие капли дождя шипели на обугленном конце ветки, ветер иногда раздувал язычки пламени на тлеющей древесине. Та-та бежал молча, сжав зубы, медвежья шкура хлопала по его спине. Дарующий Жизнь мчался в пещеру людей, чтобы стать их Отцом и повелителем.

* * *

Ма-ма первой узнала о приближении Сероглазого. Она увидела его в холодной сырой тьме пещеры, когда он был еще далеко — увидела, не открывая глаз…

Великий Свет опускается на голову Отца. Голова вспыхивает… Она горит ровно и ярко, наконец сгорает вся, и на ее месте оказывается голова Та-та.

Ма-ма напряглась и приготовилась к схватке. Мысли Отца и других людей Семьи были для нее закрыты, но она слышала, как они безмятежно сопят во сне и знала, что Отец не подозревает о нависшей над ним опасности.

Отец приволок ее, бесчувственную, в холодное жилище Семьи и бросил на пол, тут же забыв о ее существовании. Никто не заметил, как она очнулась, и Ма-ма решила пока не подавать признаков жизни и не привлекать к себе внимания. Ждать ей пришлось недолго.

Где-то рядом послышалось шлепанье бегущих ног по мокрой земле, и вход в пещеру озарился красноватым светом. На пороге стоял Та-та.

Отец проснулся, встревоженный шумом, и быстро вскочил на ноги. Рука его потянулась к дубине, но гневное рычание застряло у него в глотке, когда он увидел неведомое чудовище у входа.

Поистине вид его был ужасен. Фигурой и ростом похожее на человека, страшное существо было покрыто черным мехом Дарующего Жизнь, и у него было две головы — человеческая на плечах и медвежья на палке. Тлеющий факел еще больше испугал Отца. Немыслимое чудище соединило в себе силу человека, медведя и степного пожара. Но самым ужасным было даже не это. Отец внезапно ощутил присутствие могучего духа — духа неизмеримо более сильного, чем обычные духи мертвых. Отец чувствовал, что вся сила и ненависть этого грозного духа направлена против него.

Безумный страх охватил Отца. Забиться в самый дальний угол, сжаться в комок и ждать неминуемой гибели — вот все, что ему оставалось.

Но он был в своей пещере, в своем царстве. За его спиной, всхлипывая от страха, жались матери. Он был их Отцом и защитником. Бежать было некуда. Первобытное мужество проснулось в нем — отчаянное мужество затравленного зверя. Отец шагнул вперед, поднимая дубину. Он принимал бой.

— Та-та! — раздался вдруг за его спиной голос Длинноволосой. Девушка тенью проскользнула мимо Отца и подбежала к Сероглазому.

— Ом! — воскликнул Та-та, взмахнув факелом. Головня внезапно разгорелась от движения воздуха. Огонь осветил лицо пришельца, и Отец узнал его. Это был он — его нелюбимый сын, юноша с серыми глазами, тот, кого он всегда ненавидел и тайно боялся. В нем жил дух преданного им когда-то вождя.

Теперь он был получеловеком-полумедведем и держал в руке частицу степного пожара, но Отец не мог сейчас размышлять над этими чудесами. Он только окончательно уверился в неизбежности своей гибели, и эта уверенность неожиданным образом придала ему сил. Он глухо и страшно зарычал и пошел на Сероглазого.

Та-та отдал девушке факел и шагнул навстречу Отцу. Они сошлись у входа в пещеру, и острый обугленный конец копья вонзился Отцу в бок. Из страшной косой раны хлынула кровь. Отец обезумел от боли. Он хрипел и в дикой ярости размахивал дубиной, не видя перед собой ничего, кроме зловещего призрака. Та-та с трудом успевал увертываться и отбиваться от мелькающей дубины.

Раздался треск. Удар достиг цели: левая рука Сероглазого онемела, и у Та-та потемнело в глазах. Он не удержался на ногах и упал, выронив палицу и копье.

Но прежде, чем Отец успел замахнуться для последнего, смертельного удара, Ма-ма со всей силы влепила ему горящей головней по лицу. Посыпались искры и красные угли, ослепленный Отец страшно взвыл, его дубина рассекла воздух, не задев никого из врагов. Ма-ма швырнула в Отца факел и подняла зубастую палицу.