Первая сказка - Страница 20

Длинноволосая ухватилась за эту мысль, потому что в ней была надежда. Взяв своего друга за руку, она заставила его встать и сказала, показывая то на обгоревший заостренный сук, то на огненного зверя Сероглазого:

— Та-та! Та-та ва! — Ты могуч! Твоя сила подобна силе медведя!

Сероглазый поднял голову и удивленно и немного испуганно посмотрел на свою подругу. Его детская мечта — стать подобным Дарующему Жизнь — вспомнилась ему в виде вереницы ярких, величественных образов. И Длинноволосая, в лад его мыслям, протянула ему обагренное темной кровью копье и сказала торжественно:

— Та-та — да ма! — Ты — могучий медведь, Дарующий Жизнь!

Сероглазый взмахнул копьем. Глаза его светились счастьем победы. Ликующий крик вырвался из его груди:

— Ва! Та-та — да ма!

Подобно тому как брат, убивший Отца, сам становился Отцом, так и он, победив медведя, должен был стать Дарующим Жизнь.

Внезапно его захлестнула волна нежности к Длинноволосой. Он обнял ее, прижавшись к ней всем телом.

— Ма-ма… Ом… Да ма! — О прекрасная женщина, ты подобна самой жизни; мы оба, мы вместе — медведи, дарующие жизнь!

Потом они заснули, прижавшись друг к другу и положив головы на мохнатую лапу медведя. Во сне им явился Свет. В каждой руке у него была медвежья голова. Он водрузил эти головы им на плечи, говоря:

— Аа ва! Ом ва! Ом да ма!

Они проснулись лишь на следующее утро, радостные и полные сил. Длинноволосая лениво потянулась и сонным голосом позвала Сероглазого:

— Та-та!

— Ма-ма! — ласково отозвался Сероглазый.

— Хо ма.

Сероглазому тоже хотелось есть. Он встал и осмотрелся.

Взгляд его тотчас упал на тушу пещерного медведя. Девушка приподнялась и провела рукой по пушистому меху.

— У? — сказала она неуверенно. Может быть, это опасно — есть медведя?

Сероглазый на секунду замешкался, потом сказал решительно:

— Но! — и, подумав, добавил: — Ом да ма!

Девушка увидела: они с Сероглазым едят мясо медведя; вот у них вырастает густая шерсть, когти и клыки; с каждым проглоченным куском они становятся все больше похожи на Дарующего Жизнь. Они должны съесть его — соединить свою плоть с его плотью, и тогда уж точно они станут такими же могучими, как он. Пусть же прозрачный АА медведя сольется со Светом и сделает его еще ярче и сильнее…

— Аа да! — воскликнула Ма-ма, воодушевленная своей догадкой. Пусть вырастет великий Дух!

Сероглазый нашел два твердых камня и, усевшись поудобнее, принялся за работу. Уперев темно-бурый, полупрозрачный кремень в пол и придерживая его пяткой, он принялся наносить по нему резкие точные удары другим камнем — куском черного базальта. Откалывая от кремня узкие длинные пластинки, он постепенно заострял его край. Наконец рубило было готово.

Когда Сероглазый с орудием в руках подошел к медведю, он почувствовал мимолетную робость; казалось, вот-вот оживут его былые страхи перед чудовищем. Но Длинноволосая, подобрав с земли острые кремневые отщепы, уже сидела на корточках возле туши, выжидательно глядя на своего друга. Та-та справился с собой и одним ударом вспорол шкуру на брюхе Дарующего. Раз за разом углубляя разрез, он перерубил медвежьи ребра и добрался до внутренностей. Ма-ма тем временем ловко орудовала тонкой кремневой пластинкой, отделяя шкуру от мяса по бокам от разреза. Когда чрево медведя раскрылось, Сероглазый погрузил туда обе руки и выдернул сердце Дарующего.

— Ма!

Длинноволосая оставила свою работу и, затаив дыхание, принялась наблюдать, как Та-та, положив сердце на камень, разрезает его рубилом на две части. Одну половину он отдал девушке, другую взял себе.

Принимая пищу из рук Сероглазого, Ма-ма чувствовала себя бесконечно счастливой. Та-та был Отцом, она — его женщиной; он кормил ее. Вместе они были — ОМ, и пища, которую они сейчас съедят — ведь Сероглазый не случайно выбрал сердце, средоточие жизни грозного хищника — была поистине МА, еда — жизнь, последний дар могучего зверя. Девушка представила себе, как смотрит сейчас с небес на их трапезу Светящийся АА; она подняла руку с медвежьим сердцем к потолку пещеры и, обращаясь к великому Духу, сказала:

— Аа да! — Расти, о Светящийся!

И Сероглазый, повторив ее жест, произнес:

— Та ом! — Медведь отныне будет вместе с нами!

И обоим показалось, что воздух пещеры чуть всколыхнулся, едва уловимые шорохи и вздохи в темных углах оповестили их: Аа услышал вас!

Они принялись за еду. Их челюсти, не привыкшие к свежему мясу, работали изо всех сил. Насытившись, Ма-ма и Та-та снова принялись разделывать тушу.

Ма-ма долго возилась с неровными кусками шкуры, которые ей удалось отделить от тела Дарующего. Она старательно выскребала их кремневыми отщепами, отдирая приставшие клочья бурого мяса, и эту ночь Сероглазый и Длинноволосая провели на восхитительно мягкой и теплой меховой подстилке.

Они оставались в пещере и весь следующий день, лишь изредка спускаясь к реке, чтобы утолить жажду. Им было хорошо вместе. Они вели долгие беседы, меняясь мыслями и перебрасываясь словами, и за этим занятием время текло быстро и незаметно. Казалось, ничто не может нарушить их мирное, спокойное существование.

Так прошло несколько дней. Медвежатина начала подгнивать, с каждым часом становясь все мягче и вкуснее. Та-та и Ма-ма ели от души, по нескольку раз в день набивая животы до отказа. Они не думали о будущем и целиком отдавались своему сегодняшнему счастью.

Тем временем в выжженной степи уже зазеленели новые ростки.